Анна Потерпеева - На войне и в тылу — по-фронтовому
Н. И. Горшенев
МАГНИТКА — ФРОНТУ
Николай Иванович Горшенев с 1938 года работал на Магнитогорском металлургическом комбинате. В конце 1942-го (был он тогда заместителем секретаря парткома комбината) призван в ряды Советской Армии. Служил в стрелковом полку заместителем командира пулеметного батальона, инструктором политотдела 44-й запасной, затем агитатором политотдела 279-й Лисичанской стрелковой дивизии. После демобилизации в 1946 году вернулся на ММК. Вскоре был отозван на работу в аппарат Челябинского обкома КПСС. Имеет награды: два ордена «Знак Почета», медали «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» и другие. Н. И. Горшенев — кандидат исторических наук. Ныне он — персональный пенсионер республиканского значения.
Магнитогорский металлургический комбинат — флагман черной металлургии — вступил в войну, будучи одним из передовых предприятий страны. К этому времени на комбинате сложился крепкий, технически зрелый производственный коллектив. Руководящим ядром его выступала боевая партийная организация. Я пришел на комбинат в 1938 году. Работал в техническом отделе ММК, был директором Дома техники, на общественных началах редактировал газету «Магнитогорский металл». Накануне войны был избран первым заместителем секретаря парткома ММК. До сих пор горжусь тем, что прошел «магнитогорские университеты», что в этом трудовом коллективе приобрел качества организаторской и воспитательной работы.
Еще задолго до начала войны чувствовалось, что она надвигается. Обострялась международная обстановка, возрастала угроза войны. XVIII Всесоюзная партийная конференция потребовала от нас, коммунистов, мобилизовать усилия коллективов на укрепление обороны страны. Мы понимали, что в сложной международной обстановке от комбината требовалось день ото дня увеличивать выпуск металла, быть в состоянии мобилизационной готовности, повышать организованность, укреплять дисциплину. Чтобы добиться этого, надо было рационально расставить партийные силы — создать и наладить работу партийных групп в сменах, бригадах, на участках.
И накануне войны в партийной организации комбината сложился определенный опыт работы партийных групп. Его одобрило бюро обкома партии, а 20—21 июня в обкоме партии проходило областное совещание по итогам выполнения постановлений XVIII партийной конференции по улучшению экономической работы на промышленных предприятиях области. В числе других выступал и я. Мой доклад — «Об опыте работы партийных групп на комбинате».
Совещание прошло успешно. На вокзале в Челябинске, ожидая посадки на поезд, услышали тревожное сообщение — началась война. В первые минуты охватила страшная тревога, захотелось скорее в родной производственный коллектив. В Магнитогорске, сойдя с поезда, прямо направились в цеха завода. Там бурно шли митинги, собрания. Равнодушных не было. Всеобщее возмущение вызывало вероломство гитлеровской Германии.
Заявляя о своей готовности с оружием в руках встать на защиту своей Отчизны, металлурги понимали, что война от них прежде всего потребует увеличить производство металла. Они давали большевистское слово выпускать столько чугуна, стали, проката, сколько надо будет, чтобы полностью уничтожить ненавистного врага.
В первый же день войны директора комбината Г. И. Носова вызвала по телефону Москва. Было дано указание — перейти на производство качественного и высококачественного металла. До войны выплавка качественных марок стали составляла на комбинате 12 процентов, а остальной металл шел как рядовой. Для того, чтобы выполнить новый необычайно сложный заказ, требовалось коренным образом перестроить производство.
Раздумывать не было времени. Собрали партийный актив комбината. Начались поиски, эксперименты. Работа не прекращалась ни днем, ни ночью. Дирекция и мы — члены парткома не покидали комбинат ни на один час.
Сразу нахлынула масса новых и все сложных дел. Началась мобилизация. В партком шли коммунисты с просьбой послать на фронт, приступили к формированию отрядов народного ополчения, при завкоме создали курсы медсестер. С первых дней войны надо было взять на учет, окружить заботой семьи военнослужащих. А главное, постоянно держать в поле зрения то, как осваивается новое дело — производство снарядной стали. Здесь были успехи, неудачи, трудности — все, что сопутствует любому малоизученному и незнакомому делу. Но упорство и настойчивость победили.
Не менее сложной и трудной была проблема выплавки и прокатки броневого листа. Броня требовалась для изготовления танков, самолетов, кораблей и другой техники.
Стало известно, что принято решение перебазировать в Магнитогорск толстолистовой броневой стан с Мариупольского завода. Выбрали место, начали готовиться к его приемке и монтажу на новом месте. Но сразу было ясно, что справиться с этой задачей в сжатые сроки не удастся. Требовалось найти другое решение. Один из кадровых магнитогорцев, инженер, заместитель главного механика Николай Андреевич Рыженко в разгар спора на совещании у директора вдруг заявил:
— Я уверен, что мы можем гораздо скорее в больших количествах получать броневой лист… Будем броневой лист катать на блюминге.
Это предложение было неожиданным. В металлургии такого не встречалось. И вот назначили день прокатки. На переходном мостике блюминга собрались руководители завода. Ждали с нетерпением. Но еще не окончилась прокатка первого листа — блюминг встал, случилась авария мотора. Все уходили с тяжелым чувством. Через некоторое время испытания повторились. Броневой лист был получен.
Так ровно через месяц после начала войны комбинат дал первую плавку броневой стали. Металл пошел большим потоком на производство различных видов вооружения. Танкостроители получили магнитогорскую броню на полтора месяца раньше срока, установленного правительством.
А мариупольский стан продолжали готовить к пуску. Он тоже стал давать броню. На Магнитку прибывали и другие эвакуированные заводы из Запорожья, Днепропетровска, Подмосковья. Нужно было в сжатые сроки все оборудование разместить, включить в производство, принять и устроить прибывшие эвакуированные семьи. Возле вокзала был создан склад эвакуированного оборудования, выделен штат для учета и распределения. При парткоме работала группа коммунистов, которая занималась устройством прибывших людей. Не хватало жилья, топлива, теплой одежды. Помню, я пригласил в партком группу кадровых рабочих и специалистов, прибывших из Мариуполя. Рассказал им о наших заводских делах, они — о том, с какими трудностями добрались до города. В спокойной и деловой обстановке обсудили все сложности, связанные с монтажом оборудования их стана. В конце беседы я не удержался и спросил:
— Почему вы приехали только в ватных куртках, без теплой одежды?
И неожиданно мне ответили:
— Нам говорили, что едем на Урал на два-три месяца, а потом вернемся.
Об этом я доложил директору комбината Г. И. Носову. Приняли решение: из фондов комбината выдать эвакуированным теплые вещи. И это оказалось кстати. Зима 1941—1942 года была очень суровой.
С самых первых дней войны Магнитогорский металлургический комбинат не только решал сложные задачи выпуска металла. Он стал одним из крупнейших арсеналов по снабжению армии боеприпасами и вооружением. В основном механическом цехе, ранее выполнявшем заказы для ремонтных работ, теперь около двух третей станков было переключено на изготовление снарядов. В фасонно-сталелитейном цехе стали отливать башни для танков, в кузнечном — ковали детали для мин, в электроремонтном — изготовляли ручные гранаты, в бытовках мартеновских цехов разместились станки новотокарного цеха, на небольшой площадке рядом с котельно-ремонтным работал тарный цех.
Война ставила перед коллективом комбината все новые и новые задачи. Решать их надо было решительно и смело. Так, по мере наращивания производства броневого, снарядного и другого специального металла увеличивалась потребность в ферросплавах. А их на заводе становилось все меньше и меньше. Чиатурские рудники были отрезаны фронтом.
Главный геолог комбината Воронкин внес предложение об увеличении добычи марганцевой руды в близлежащих к Магнитке районах Башкирии. Директор комбината предложил мне вместе с Воронкиным выехать на рудник, изучить реальные возможности. Поехали мы на запряженной в дрожки лошадке. То, что увидели, произвело тяжелое впечатление: добыча руды почти не производилась, хранилась она бесхозяйственно. Дорога к руднику была неблагоустроенной. Но руду надо было добывать и доставлять на комбинат.
И с этой задачей справились. Марганцевую руду доставляли на комбинат, а из нее в доменных печах выплавляли марганец. Это был трудовой подвиг магнитогорцев.
